Александр Иванов // Имена // Энциклопедия отечественного кино

Александр Иванов

режиссер

Родился 12 августа 1898 г. в д. Давыдово Новгородской губернии. В 1909-1916 гг. учился в торговой школе в Петербурге. Был участником Февральской революции. В 1925 г. окончил кинокурсы при к/с "Кино-Север" (Ленинград), в 1935 г. — аспирантуру при ленинградском отделении ГАИС (по разделу истории кино). С 1925 г. — ассистент режиссера, с 1927 г. — режиссер-постановщик на ленинградской фабрике "Совкино". Затем работал на различных студиях страны. С 1948 г. — режиссер к/с "Ленфильм". В 1967 г. — худ. рук. II ТО "Ленфильм".

Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1947).
Народный артист СССР (1964).
Умер 20 августа 1984 г.

Тексты

все катег.

[…] Иванов громких заявлений не делал и держался довольно скромно. Революционное прошлое его ничуть не уступало эрмлеровскому, но он не кричал о нем на каждом шагу. Окончив восьмимесячные курсы «Кино-Севера» и снявшись в нескольких эпизодических ролях, он пришел наниматься на кинофабрику, вовсе не претендуя на творческую должность. Большинство в те годы начинало с манифестов, Александр Иван...

[…] Иванов громких заявлений не делал и держался довольно скромно. Революционное прошлое его ничуть не уступало эрмлеровскому, но он не кричал о нем на каждом шагу. Окончив восьмимесячные курсы «Кино-Севера» и снявшись в нескольких эпизодических ролях, он пришел наниматься на кинофабрику, вовсе не претендуя на творческую должность. Большинство в те годы начинало с манифестов, Александр Иванов начал с производства. Его назначили комендантом студии «Севзапкино»; параллельно он работал помрежем. На студии его побаивались — думали, что он подослан ЧК. В своих воспоминаниях Иванов писал об этом с добродушным и понимающим юмором. 
 Первой его большой работой в кино стала картина «На рельсах» (1927). Официальным режиссером был Иван Худолеев — звезда «Русской Золотой Серии», поставивший перед этим всего одну, весьма посредственную, ленту. Иванов был назначен ассистентом, но из-за полной беспомощности Худолеева фактически сам снял картину.
 Затем были фильмы «Косая линия» (1928) и «Луна слева» (1928), имевшие несомненный зрительский успех и почти незамеченные серьезными критиками. А зря — судя по немногочисленным свидетельствам и документам, картины были весьма нестандартными. Взять хотя бы выбор актеров. В «Косой линии», например, угрюмого и зловещего хозяина притона играл жизнерадостный, обаятельный и легкомысленный актер оперетты Михаил Ростовцев. Для 1928 года ситуация почти беспрецедентная: тогда почти все выбирали актеров либо согласно типажной теории, либо — в соответствии с амплуа; Ростовцев не подходил ни с той, ни с другой стороны.
 Иванов вообще умел выбирать людей. У него никогда не было постоянной группы, но он мгновенно замечал интересно проявивших себя людей и брал их на очередную картину. Один лишь список работавших с ним операторов занял бы довольно внушительное место, но выбор каждого был обоснован. Так, на приключенческую картину «Транспорт огня» он пригласил тяготевшего к экспрессионизму Александра Гинцбурга, на гротескную «Женитьбу Яна Кнукке» — Аркадия Кольцатого, только что зарекомендовавшего себя мастером этого жанра в «Поручике Киже», на сдержанный и серьезный фильм «Солдаты» — Вячеслава Фастовича, а на «Звезду», картину не менее серьезную, но более романтическую — Владимира Рапопорта. Иванов прекрасно чувствовал, стиль какого оператора в наибольшей степени подходит к данной картине — и никогда не ошибался. […]
 Никогда не бросавшийся в крайности Иванов, в отличие от многих своих коллег, уделял одинаковое внимание операторам, художникам, актерам. И потому, наряду с всегда удачным (а в некоторых случаях — выдающимся) изобразительным решением, в картинах Иванова крайне любопытно, тщательно и талантливо были подобраны актеры. Именно в его фильмах «Три солдата» и «Женитьба Яна Кнукке» сыграл свои лучшие роли Евгений Червяков; после его картин «Косая линия» и «Транспорт огня» заметили талантливого характерного актера Николая Мичурина; он, один из немногих, уловил пронзительный талант Ирины Радченко в барнетовском «Однажды ночью» и поручил ей идеально подходящую роль в своем фильме «Звезда»; наконец, именно после его «Солдат» вся страна заговорила о Смоктуновском.
 Еще одна актриса, о которой следует сказать особо — Ксения Александровна Черемухина (1904—1998), снимавшаяся под псевдонимом Ксения Кляро. Они с Александром Гавриловичем поженились, еще учась на курсах «Кино-Севера». Ксения Кляро снялась в пяти картинах своего мужа, обратив на себя внимание уже в первой, почти эпизодической роли. Масштаб ее дарования стал очевиден после революционно-приключенческой ленты «Транспорт огня» (1929). Здесь не было театральных (и даже кинематографических) переживаний — здесь была идеально, точно, до мелочей выверенная игра. В роли подпольщицы Риты актриса должна была изображать то простую провинциальную барышню, то глуповатую уборщицу, то изысканную светскую даму. Каков был истинный ее характер — неизвестно, да и неважно. Зритель едва успевал восхититься мастерством перевоплощения (Риты, а, соответственно, и Кляро), как очередной сюжетный поворот перебрасывал его на другую линию интриги […]. «Транспорт огня» был идеально выстроенным зрительским (в лучшем смысле этого слова) фильмом: примитивная, но не до глупости, фабула не отвлекала зрителя от перипетий сюжета, в котором были и погони, и откровенно детективная интрига, и психологические сцены. Блестящее формальное мастерство Ксении Кляро тут было как нельзя кстати.
 Кинематографическая общественность умудрилась мгновенно забыть этот фильм, несмотря на бешеный успех его у нас и еще больший — за границей. […]
 Карьера Ксении Кляро не сложилась досаднейшим образом: из-за яркого света «юпитеров» на студии она стала резко терять зрение и в рассвете таланта и славы, в возрасте 26 лет, ушла из кино. […]
 В начале 30-х годов, когда большинство кинорежиссеров ринулось осваивать звук, вышло несколько крайне интересных, даже выдающихся, немых картин. По мнению многих ведущих критиков и искусствоведов, одним из последних достижений советского немого кино стал фильм Александра Иванова «Три солдата» (1932) — драма об интервенции и классовой солидарности. Фильм не сохранился, как не сохранились и все остальные немые картины Иванова, но в данном случае ситуация еще печальнее: кроме литературного сценария Бориса Липатова, который мог иметь весьма отдаленное отношение к готовой картине, не сохранились практически никакие материалы о «Трех солдатах». […]
 Следующая работа Иванова, которой было суждено стать последней немой картиной «Ленфильма», была «Женитьба Яна Кнукке» (1934) — судя по всему, одна из самых оригинальных для своего времени картин советского кино. В середине 30-х годов жанр политической гротескной мелодрамы встречался, мягко выражаясь, не часто. Фильм, поставленный по талантливому сценарию Рысса и Воеводина «Премия мира», рассказывал о жалком и смешном человеке, который одновременно пытается остановить разгорающийся милитаризм и устроить личное счастье — естественно, ни то, ни другое у него не получается. Некоторые эпизоды сценария были, казалось бы, абсолютно не реализуемы в советском кино 30-х годов (не с технической, а, скорее, с эстетической стороны). Однако же, из самых разных источников с удивлением можно выяснить, что эти эпизоды были отсняты без особых изменений. Например, сумасшедший офицер, которого с почти сюрреалистическим гротеском играл Николай Черкасов, восхваляя войну, впадал в экстаз и срывал с себя парик и протезы: уха, руки и обеих ног. Были и другие, невероятные для того времени сцены. Что заставило Иванова взяться за эту работу? 
 К сожалению, после очередного выступления Сталина отношение к пацифизму резко изменилось, и пришлось вырезать из картины почти всю политическую линию. Так превратилась «Премия мира» в «Женитьбу Яна Кнукке». На пользу картине это не пошло, но она все равно осталась нестандартной.
 В воспоминаниях Иванов пишет о необычайной легкости, с которой он создавал свои ранние картины. […] Легкость не была кажущейся. Не обремененный кинематографическими теориями, как многие его коллеги, не воспитывавший учеников, не занимавшийся до поры до времени общественной деятельностью, Иванов был абсолютно поглощен созданием фильмов, поглощен чистым кинематографом, в который, по собственному его признанию, был влюблен с детства.
 Но после того, как изуродовали «Женитьбу Яна Кнукке», по аналогичным причинам резко ограничили прокат двух других его картин, законсервировали фильм о Первой Конной, над которым он работал три года, легкость как-то исчезла. По совету Пиотровского он взялся за экранизацию романа П. Павленко «На Дальнем Востоке». 
 За время съемок радикально поменялась группа, состав исполнителей, Пиотровского арестовали. В конце 1938 года фильм, получивший маловыразительное название «На границе», был выпущен на экран.
 Иванов остался недоволен картиной, это видно и по воспоминаниям: ни одного слова о сюжете или художественном решении — только перипетии создания и сдачи картины в министерстве. Официально же фильм был принят «на ура», а Иванов получил орден Ленина. Александр Гаврилович был немедленно выдвинут в ведущие советские режиссеры[…]. 
 Ленфильмовская мода к 1939 году изменилась, и звание орденоносца вполне заменяло «интеллектуальность и мастерство» 20-х годов, так что «толпа» наконец-то заметила и признала «Гаврилыча»: шутки остались, но появилось уважение и даже некоторый страх. 
 В 1940 году вышел вымученный и опять же изрезанный фильм «Переход»: он получился настолько слабым, что был забыт уже к началу войны. Незамеченным в военной суматохе остался интересный, умный и строгий приключенческий фильм 1943 года «Подводная лодка Т-9» с великолепной актерской работой Олега Жакова (слава богу, спустя десятилетия фильм был показан по телевидению, его время от времени повторяют и в наши дни). Небезынтересными, хотя и не лишенными штампов, были фильмы «Сыновья» (1946) и «Возвращение с победой» (1948), снимавшиеся на незадолго до того организованной Рижской киностудии. Картины эти и сейчас занимают вполне достойное место в истории литовского кино. Однако руководством фильмы были приняты снисходительно-благосклонно, как и почти вся продукция союзных республик, вне зависимости от качества. В довершение ко всему, в войну погибли все немые картины Александра Гавриловича. 
 1949 год был не самым подходящим для того, чтобы начать кинобиографию заново. В этом году «Ленфильм» выпустил пять фильмов. «Академик Иван Павлов» Г. Рошаля и «Александр Попов» Г. Раппопорта и В. Эйсымонта были крепко сфабрикованы по одной и той же схеме и отвечали всем канонам сталинских биографических фильмов. Сельскохозяйственные страсти бушевали в эрмлеровской экранизации «Великой силы» Б. Ромашова. Детское кино представляла назидательная и сусальная до отвращения картина Николая Лебедева «Счастливого плавания». «Звезда» Александра Иванова была единственной из этих пяти картин, не получившей Сталинскую премию, что уже интересно. Более того, четыре года картина пролежала на полке и была выпущена на экран в сентябре 1953-го — первой из «полочных» картин.
 Как вспоминают ленфильмовские ветераны, в 1949 году «Звезда» казалась чем-то невероятным. На фоне бессмысленно пафосных и шаблонных картин она поражала сдержанностью, спокойной (и оттого — трагедийной) игрой актеров. «Звезда… Звезда… Звезда…», — то с надеждой, то с отчаянием повторяла телеграфистка (Ирина Радченко), и в зале неизменно рыдали. На каждом просмотре. Об этом помнят все. 
 Картину повезли сдавать в Москву, показали Сталину. Г. Марьямов в книге «Кремлевский цензор» пишет: «Сталин не согласился с трагедийным финалом, считая, что это может „отпугнуть воинов становиться разведчиками“. Требование его сводилось к тому, чтобы разведчики, выполнив боевое задание, вернулись без потерь». Вадим Сафонович Терентьев, работавший ассистентом режиссера на «Звезде», вспоминает, что на студии ходила следующая история: после просмотра Сталин встал и произнес: «Тяжелая картина». И вышел. Как толковать эти слова, министр Большаков не знал и на всякий случай решил переделать финал. Иванов, правда, настоял на том, что финал будет не счастливым, а неопределенным. Все же, несмотря на переделки, картину решили не выпускать.
 Так или иначе, Иванов оказался в трудной ситуации: после ряда неудач (по крайней мере, с официальной точки зрения) «Звезда» была положена на «полку». Довоенный Орден Ленина уже ничего не значил. В начале 50-х лауреаты либо снимали биографические фильмы (Рошаль — «Мусоргского», Козинцев — «Белинского»), либо подтягивали республиканский кинематограф (Хейфиц и Зархи — «Огнями Баку», Раппопорт — «Светом в Коорди»). Остальные были вынуждены переключиться на политико-географические фильмы-отчеты о достижениях союзных республик. […] Не избежал этой участи и Александр Гаврилович Иванов — ему была поручена постановка фильма о Карело-Финской ССР. […]
 В отличие от Трауберга, Питровского, Козинцева, Юткевича, Герасимова, Иванов, по собственному его выражению, «принадлежал к группе „немых“». Но он начал выступать. Выступал много, на всех собраниях. Кого нужно — громил, кого нужно — хвалил. Говорил только «правильно», никогда не забывался. […] В итоге он добился того, чего хотел: его перестали воспринимать как личность. И именно это позволило ему незаметно «протащить» в 1949 году — «Звезду», в 1957-м — «Солдат», в 1967-м — «Первороссиян». А ленфильмовские интеллектуалы были просто не в состоянии соотнести эти фильмы с безупречно-шаблонным поведением режиссера. Так и остались эти картины в истории — сами по себе. Никто никогда не считал их, как бы сейчас сказали, «авторскими». А напрасно! […]
 […] …фильм Александра Гавриловича, «Михайло Ломоносов», снимался по всем канонам сталинских биографических лент. […] съемки затянулись, и фильм, вышедший в оттепельном 1955 году, вызвал, по крайней мере, недоумение у зрителей и коллег-кинематографистов. Картина устарела задолго до выхода на экран. 
 Тем более неожиданным оказался вышедший двумя годами позже фильм «Солдаты» — одна из любимых работ Иванова. […] картина стала достойной интерпретацией безрадостной и горькой повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» (Некрасов же был автором сценария). Необходимо отметить, что «Солдаты» (как и «Чужая родня») были одной из немногих черно-белых картин середины 50-х. И это было вполне оправдано: кричащие, живописные, как будто гиперболизированные краски 50-х годов совершенно не подходили для фильмов с будничной обстановкой. А главный эффект «Солдат» […], который достигался не только изобразительными, но и сценарными и актерскими средствами — это выдающиеся по своим душевным и психологическим качествам люди на будничном, сером фоне. 
 […] Сам Некрасов остался очень доволен экранизацией своей повести, о чем свидетельствует надпись на фотографии, подаренной Иванову: «Александру Гавриловичу на память о счастливых „солдатских“ днях. С любовью. В. Некрасов. 4/IV 58. Ленинград».
 Затем была добротная (но не более того) экранизация «Поднятой целины» Шолохова (1959—1961). В картине было несколько ярких сцен и, как всегда у Иванова, удачно подобранный актерский состав. На студии явно была установка на новый «Тихий Дон»: в картину оттуда перекочевали некоторые артисты, и даже объем остался тот же — 3 серии, но до герасимовского фильма «Поднятая целина» не дотянула. […]
 В 1962 году он поставил фильм «Если позовет товарищ» по не самому удачному рассказу Виктора Конецкого. Рассказ был построен кинематографично, «задом наперед», и, видимо, купившись на это, Иванов абсолютно не адаптировал его для кино. Кинематографичный рассказ стал чересчур литературным сценарием. Картина прошла абсолютно незамеченной зрителем и критикой, о чем режиссер, по правде говоря, не особенно сокрушался.
 Следующая — и последняя — картина Александра Иванова вышла через шесть лет — в 1968-м. Появление в Советском Союзе такого фильма, как «Первороссияне» (даже в том исковерканном цензурой виде, в котором он вышел) казалось абсолютно невероятным. Похожий эффект в свое время произвела «Звезда», но в гораздо меньших масштабах — ее видели только «ленфильмовцы». «Первороссияне» же были выпущены на экран — правда, ограниченным тиражом и ненадолго. Далеко не все поняли и приняли картину, но то, что это — явление в советском кино из ряда вон выходящее, было ясно сразу. 
 После сдержанных и строгих «Подводной лодки Т-9», «Звезды», «Солдат», а уж тем более после традиционной «Поднятой целины» никто не ожидал от Иванова эпико-поэтического полотна. В этой экранизации одноименной поэмы Ольги Берггольц был сохранен не только стиль, но и жанр — поэма. Если в предыдущих его картинах трагический эффект достигался за счет показа бытовых, по сути, деталей, то в «Первороссиянах» трагедия получалась из поэтических обобщений. […]
 Съемки «Первороссиян» закончились для Иванова инфарктом и больницей. Сдавали картину уже без него. Был он, в общем, человеком крепким и довольно быстро поправился. Мог возвращаться к работе. Но у него хватило мужества (или мудрости?) вовремя остановиться: ему было семьдесят лет, он многое успел сделать и сказать, все его выстраданные картины — «Звезда», «Солдаты», «Первороссияне» — вышли на экран и произвели желаемый эффект. И, наконец, он просто устал. Устал подстраивать свои фильмы под стандартные рамки, устал пробивать их, устал от студийных интриг, наконец, устал от своей постоянной общественной роли (в оттепельные годы необходимость в ней, разумеется, уменьшилась, но остановиться было трудно). Так или иначе, Иванов ушел из режиссуры. Но не из кино. Преподавать он не мог: не хватало общей культуры и элементарного умения хорошо говорить — все это он осознавал и даже писал об этом в мемуарах. Он ушел с головой в административную деятельность: руководил вторым творческим объединением на «Ленфильме», долгие годы стоял во главе Ленинградского отделения Союза Кинематографистов. И даже тут сказалось двойственное, разрывавшееся между разумом и интуицией, отношение коллег к Александру Гавриловичу: его ругали все, кому ни лень, но чуть ли ни единогласно переизбирали и переизбирали. А председателем он был активным, шумным и очень порядочным и сделал в итоге довольно много. […]
 Александр Иванов умер 20 августа 1984 года по дороге на «Ленфильм». Ему было 86 лет. Об этом сообщили все центральные органы печати, не говоря уже о специальных изданиях по искусству и кино. Так было принято сообщать о смерти народных артистов СССР […]. После этого имя Александра Иванова практически исчезло из «научного обихода». […]
 БАГРОВ П. Свой масштаб высоты. Александр Иванов: режиссер и мемуарист // КЗ. 2000. № 60.

Я попал на кинематографический Олимп, нет, на предгорье Олимпа, явочным порядком. Я понимал, что особых оснований у меня для этого нет, но… у меня оказалось что-то, что, несмотря на отсутствие художественного образования и эрудиции в вопросах искусства, дало мне право и возможность творить, позволило не только встать, но и удержаться на неустойчивой почве творчества.

ИВАНОВ А. Экран судьбы. Ром...

Работы

Режиссер
1928	Косая линия
1928	Луна слева
1929	Транспорт огня
1930	Есть, капитан!
1932	Три солдата
1935	Женитьба Яна Кнукке
1938	На границе
1940	Переход
1943	Подводная лодка Т-9
1946	Сыновья
1948	Возвращение с победой
1949	Звезда
1955	Михайло Ломоносов
1956	Солдаты
1959	Поднятая целина
1963	Если позовет товарищ
1967	Первороссияне

Сценарист
1938	На границе автор сценария

Художественный руководитель
1959	Под стук колес

Фестивали и премии

1958	ВКФ (Всесоюзный кинофестиваль) Третья премия (1956 Солдаты)

Имена
Фильмы

Организации
Фестивали

Глоссарий
О сайте